Пятая профессия - Страница 121

К оглавлению

121

— Бегом! — заорал Савидж.

И потянул ее за собой.

Страх загнал Рейчел в темный проулок, заставленный мусорными баками.

«А что, если проулок — ловушка? — внезапно подумал Савидж.

Предположим, что и там засели люди Хэйли?

Нет! Не могут же они быть всюду?

Но кто же стрелял по фургону? И кто сидел за рулем фургона?»

Савиджа охватила паника. От смятения он, казалось, неминуемо потеряет рассудок.

«Кто-то пытается во что бы то ни стало нас остановить. А кто-то еще хочет, чтобы мы продолжали поиски.

Кто? Почему?

Что же, черт побери, нам делать!»

Они добрались до следующей улицы. Подъехавшее такси заставило сердце Савиджа болезненно сжаться. Он подозвал машину, впихнул Рейчел на заднее сиденье и, нырнув за нею следом, сказал:

— Гиндза.

Савидж не сомневался — шофер сообразил, что им нужно попасть в район Гиндзы.

Водитель в каскетке и белых перчатках, нахмурившись, обозревал двух странных европейцев, словно сомневаясь, следует ли ему везти таких оборванцев. Но Савидж предусмотрительно помахал перед его носом несколькими тысячеиеновыми банкнотами.

Водитель кивнул и, лихо рванув с места, ловко влился в поток автомобилей.

Савидж услышал приближающийся вой сирен и уже не сомневался, что это машины преследователей. Стараясь не показать, как сильно он волнуется, Савидж молил Бога, чтобы шофер не заподозрил, что гонятся за его пассажирами.

Такси свернуло за угол. Полицейские машины с мигалками двигались по встречной полосе.

А затем исчезли. И хотя таксист поглядывал на них, он все-таки не остановился. Савидж тронул руку Рейчел. Ее пальцы дрожали.

Глава 6

Плывя в плотном потоке машин, который все-таки ухитрялся каким-то образом двигаться, они наконец добрались до района Гиндзы. Акира объяснял, что Гиндза означает «серебряное место», и название ее восходит к далеким временам, когда на этом месте находился государственный монетный двор. С тех пор прошло несколько сот лет. И двор превратился в главный токийский торговый центр с рядами бесконечных магазинов, баров и ресторанов.

Гиндзу разве что можно было сравнить с Таймс-сквер в Нью-Йорке до того, как его площадь наводнили наркоманы, проститутки и порнозаведения. Неоновые рекламы. Савидж никогда прежде не видел столько неона. Всюду, куда ни погляди, бриллиантовая россыпь огней превращала ночь в день. Волшебные комбинации электрических цветов. Некоторые еще и мигали. Другие пульсировали и сообщали разнообразную информацию на бегущей по зданию световой ленте. Хорошо одетые прохожие заполняли оживленные улицы.

Савидж не собирался показывать водителю написанную по-японски записку Акиры, потому что таким образом он узнал бы о ресторане, в котором они должны были ждать звонка. Полицейские могли допросить всех водителей, подбиравших белых пассажиров в районе парка, а Савидж не мог допустить, чтобы стало известно их место встречи с Акирой. Кроме того, они с Рейчел вовсе не собирались там появляться вплоть до завтрашнего утра. Акира будет звонить в девять.

Но у Савиджа были и другие причины, побуждавшие его направиться именно в этот район. Например, практически все туристы, приезжающие в Токио с континента, обязательно стекались именно сюда, а им с Рейчел только того и нужно было, чтобы смешаться с толпой и раствориться в ней. И еще одно: им нужно было переодеться, но он понимал, что при сложившихся обстоятельствах возвращаться на вокзал более чем опасно. Возле автоматических камер хранения, где они оставили свои дорожные сумки, наверняка дежурит команда наблюдения.

— Аригато, — обратился Савидж к водителю, давая понять, чтобы тот подрулил к тротуару. Таксист в белых перчатках сосчитал деньги, врученные ему Савиджем, удовлетворенно кивнул, нажал на рычаг, открывающий задние дверцы, и Савидж с Рейчел вышли из машины.

Когда таксист укатил, Савидж вдруг заметил, как светло вокруг. Шум транспорта и громкая музыка, выплескивавшаяся из дверей баров, оглушали. От выхлопных газов саднило в горле. Пикантные ароматы острых блюд разжигали аппетит.

Им пришлось бежать, чтобы не навлечь на себя подозрения, приноравливаясь к размеренному ритму толпы. Но несмотря на все их усилия изобразить спокойствие, это им плохо удавалось. Японцы глазели на них, не скрывая любопытства.

«Неужели даже на Гиндзе европейцы в диковинку? — недоумевал Савидж. — Или же все дело в их неопрятном виде и рваной одежде? Особенно, если учесть хромоту Рейчел и мужские носки на ногах…»

Савидж повел ее к сверкающим витринам универмага.

— Нужно найти…

Вдруг он резко остановился перед витриной, в которой была выставлена электротехника, пораженный тем, что увидел на экране телевизора. Сквозь стекло нельзя было услышать слов комментатора. Да это было и ни к чему, ведь передача, разумеется, велась на японском языке.

Переводчик Савиджу был не нужен, ему и без того был ясен ужасающий смысл происходящего. С замиранием сердца он взирал на привидение. Муто Камити… Кунио Сираи… Человек, разрубленный пополам в несуществующем «Мэдфорд-Гэпском Горном Приюте», ораторствовал перед многосотенной толпой японцев, требовавшей ликвидации американской военно-воздушной базы. За оградой стояли американские морские пехотинцы, нервно сжимая в руках оружие.

Репортаж был идентичен уже виденному Савиджем три дня назад по американскому телевидению и сегодня утром на фотографиях, помещенных на первых полосах газет.

Нынешняя демонстрация, однако, существенно отличалась от всех предшествующих. Во-первых, те демонстрации происходили перед американскими гражданскими учреждениями, а во-вторых, нынешняя демонстрация значительно превосходила их не только своей численностью, но и накалом страстей.

121